Визуальная комедия и отсылки: из чего состоит мир Эдгара Райта
Чеховские ружья, которые всегда стреляют. Отсылки, понятные всем. Мороженое «Корнетто». Саймон Пегг и Ник Фрост. Динамичный монтаж. Музыка.
Вот вам и краткий анализ стиля Эдгара Райта. Но мы не можем не рассказать детальнее о любимых приемах британского киногика, который в XXI веке практически в одиночку толкает искусство комедии вперед. Let’s do it!
Жанровое кино
По словам Эдгара Райта, кино он любил смотреть с детства. Более того, британец утверждает, что помнит, как смотрел «Звездные войны» в возрасте трех лет. Собственно, если это правда, до неудивительно, почему режиссер стал таким гиком. По его признанию, он посмотрел огромное количество жанрового кино и где-то в возрасте 10 лет, после «Зловещих мертвецов» Сэма Рэйми, решил что будет постановщик. Долго ждать не хотелось, так что ребенок вооружился камерой Super8 и пошел снимать кино с друзьями и знакомыми. Он даже выиграл камкордер Video-8 в телепрограмме Going Live!
Так как сценарий обычно базировался на личностных предпочтениях подростка, снимал Эдгар собственные «ремейки» на любимые фильмы, вроде «Американского оборотня в Лондоне», трилогию Леоне или «Грязного Гарри».
После школы Райт даже пошел в колледж аудиовизуального искусства, где успел проучиться два месяца, после чего его выгнали. Как ни странно, за это время будущий режиссер успел много. Например, перемонтировал «Зловещих мертвецов» на свой лад. Покинув учебу, Эдгар ухватился за шанс снять фильм для Sky Movies — локальный, низкопробный, но все же полнометражный. Молодой постановщик решил рискнуть и взял за основу свою юношескую короткометражку Fistful of Fingers (оммаж «За пригоршню долларов» Серджио Леоне). Фильм каким-то образом попался на глаза комикам Мэтту Лукасу и Дэвиду Уильямсу, которые пригласили таланта поработать с ними.
С того времени Райт так ни разу и не изменил жанровому кино. И сериал Spaced, и трилогия «Корнетто», и «Скотт Пилигрим», и «Малыш на драйве» — все они не просто используют классические сюжетные тропы, а реструктурируют их, создавая абсолютно новую историю. Ленты британца нельзя назвать пародиями, это всегда полноценные произведения, которые почему-то всегда проседают в третьем акте. Возможно, из-за постоянного желания сделать все масштабно.
Любовь к жанровому кино привела к еще одному фирменному прему Райта — отсылкам. Активное разбрасывание референсами началась еще с шоу Spaced и продолжается до сих пор. Все же будучи киногиком, режиссером просто не может удержаться от возможности вставить где-то пасхалку или оммаж.
Визуальная комедия
Большинство комедийных фильмов сейчас используют вербальные шутки в качестве панчей. Визуальные шутки используются очень редко и считаются крайне глупой затеей — оставьте падения и пинки Бастеру Китону и Гарольду Ллойду. Из-за концентрации на диалогах, из жанра пропал оригинальный монтаж — когда нужно акцентироваться на каждой шутке для массового зрителя, нету времени на другие дела. Эдгар Райт считает иначе.
Визуальная комедия не пришла из ниоткуда — изначально она была решением при минимуме возможностей и недостатке опыта в диалогах. Позже добавился опыт работы над скетч-шоу Mash and Peas (тот самый проект Лукаса и Уильямса), Alexei Sayle’s Merry-Go-Round, комедийными шоу Sir Bernard’s Stately Homes (опять Лукас и Уильямс) и Is it Bailey?, а также сатирическим сериалом Asylum. А теперь представьте, какой стиль под давлением британского юмора 90-х мог возникнуть у киноинтузиаста и гика, фанатеющего от жанрового кино. Вот вам и стиль Эдгара Райта.
Я даже не буду выделять монтаж в отдельный пункт, так как он является ничем иным, как источником все той же визуальной комедии. Динамические склейки, которыми так знаменит Райт, добавляют пафоса обыденным вещам, а иногда даже двигают сюжет, иллюстрируя зрителю определенную ситуацию (легендарная сцена с водой в фильме «Армагеддец»). Виртуозные переходы между разными эпизодами в параллельном монтаже иронизируют над общей ситуацией (культовая сцена убийства в «Типа крутых легавых», которая перекликается с попойкой главных героев). Зумы и отъезды камеры добавляют сценам абсурдности. Все в фильмах Райта работает на то, чтобы повеселить зрителя. В первую очередь, своей оригинальностью.
Музыка
Режиссер 22 года носился с идеей снять фильм, где музыка будет двигать сюжет и даже успел реализовать эту идею до «Бэйби Драйвера» — речь о клипе Blue Song для Mint Royale. В итоге затея оказалась успешна. Несмотря на то, что многим фанатам творчества Райта лента о погонях показалась не такой комплексной, как та же трилогия «Корнетто», отрицать уникальность творения невозможно.
Но на самом деле, звуковое сопровождение всегда играло огромную роль в творчестве британца. Особенно когда речь касалась создания комедийного эффекта. Эдгар очень любит синхронизировать действия в кадре с закадровой музыкой, но еще больше он обожает играться с диегезисом. Обратимся к нашему же материалу о мюзиклах:
Все действия, которые находятся и происходят в рамках внутри-экранного пространства, называют диегетическим, а всё, что является внешним — недиегетическим. Недиегетические звуки — те, которые может слышать исключительно зритель, и которые не могут быть услышаны персонажами.
Так вот, Райт очень часто любит подчеркивать действия персонажей звуками. Но если в скетчах они обычно недиегетические, то в фильмах режиссера он пытается максимально включить их во внутреннее пространство фильма. Например, знаменитое комедийное «бадум-тц» в «Скотте Пилигриме» звучит словно за кадром, после чего оказывается что герои тоже его слышали, так его «сыграла» барабанщица Ким.
Чеховские ружья
Принцип чеховского ружья гласит, что каждый элемент повествования должен быть необходим, а несущественные элементы должны быть удалены; в истории не должно появляться элементов, обманывающих ожидания аудитории тем, что никогда не играют роль в дальнейших событиях. Обычно это касается довольно масштабных моментов фильмов (сейчас речь только о кино), связанных непосредственно с сюжетом.
Райт вывешивает не только чеховские ружья в своих сценариях, но и десяток «чеховских хлопушек» — отдельных моментов, которые перекликаются между собой в разных актах фильма, создавая комедийный эффект. Например, поход Шона в магазин до зомби-апокалипсиса и после. Или тот факт, что герой Марка Фроста очень любит «На гребне волны», после чего повторяет финал любимой картины в кульминации. Но это довольно масштабные «ружья». Пройдемся по чему-то куда более мелкому, от того и более любопытному.
В «Зомби по имени Шон» герой Ника Фроста играет в зомби-шутер, когда к нему подсаживается Саймон Пегг. Дальше идет диалог:
— Правый угол.
— Ага.
— Перезаряжай.
— Понял.
Тот же диалог повторяется слово-в-слово во время финального акта, только теперь живых зомби отстреливает уже Пегг, а наставления дает персонаж Фроста.
Еще один яркий пример. При заезде в отель (речь о фильме «Типа крутые легавые») сержант Эйнджел общается с собственницей гостиницы:
— Я Джойс Купер. Надеюсь хорошо доехали? Фашист.
— Что, простите?
— Политическая система во главе с диктатором. Семь по горизонтали!
— А, понял, «фашизм» .
— Фашизм, отлично. Оставьте вещи, Бернард их отнесет.
— Я предпочту сделать это сам. Карга.
— Что, простите?
— Злобная женщина, иногда пугающе страшная. 12 по вертикали.
— Ой, спасибо большое!
В третьем акте, во время перестрелки, герои сходятся опять и угадайте, как именно они друг друга называют? Именно.
Сам режиссер утверждает, что оставляет такое количество отсылок и любопытных деталей, чтобы фильмы было не скучно пересматривать. Что ж, эффект достигнут.
