«Большая маленькая ложь»: шестая серия
Одесский кинофестиваль в самом разгаре, и за всей этой беготней (Джармуш! Альмодовар!) я чуть не забыла о самом главном – рекапе на предпоследнюю серию «Большой маленькой лжи». А ведь у самого, казалось бы, многообещающего сериала этого лета серьезные проблемы – оказывается, HBO существенно ограничили полномочия режиссерки Андреа Арнольд и в последний момент перемонтировали почти готовые эпизоды. Зачем? Поговаривают, что продюсеры вдруг решили, что новые эпизоды недостаточно похожи на работы Жана-Марка Валле, который снял первый сезон сериала.
Незадолго до старта шоу Валле попросили «отшлифовать» творение Арнольд, но, судя по всему, времени на полноценные досьемки не хватило. Так что теперь понятно, почему во втором сезоне такой странный монтаж и зачем нам столько раз показывают сцены из оригинальных эпизодов – Валле просто добавил во второй сезон свой старый материал. С одной стороны, студийных боссов можно понять – оригинальную «Большую маленькую ложь» больше всего хвалили как раз за актерскую игру и за режиссуру. С другой – как-то странно заключать договор с талантливой постановщицей, обладающей узнаваемым стилем, а затем удивляться, что ее работа не похожа на творение другого человека. Тем более, что у Арнольд с самого начала был довольно необычный подход к визуальному ряду второго сезона – переживания героев должны были раскрываться с помощью длинных невербальных сцен.
Не все зрители любят такие решения, но конкретно в случае “Большой маленькой лжи” оно было оправданным. Дело в том, что сценариста Дэвида Е. Келли часто критикуют за то, что его диалоги плохо передают внутренний настрой персонажей. Арнольд собиралась сгладить особенности его скрипта с помощью любимых приемов – крупных планов, передающих все тонкости выражений лиц актеров, кадров природы, которые передавали бы атмосферу происходящего. Судя по тому, что вышло на экраны, Валле эти сцены показались ненужными, и он их попросту вырезал, заменив бесконечными флешбеками и сценами пробежки Бонни.
Несмотря на все проблемы нового сезона, конкретно шестой эпизод оказался не таким уж и плохим – тут хватало драмы и напряжения, а главное – теперь понятно, к чему вели все эти сюжетные линии. Но давайте обо всем по порядку.
Селеста отбивает нападение
Кажется, финальные эпизоды «Большой маленькой лжи» можно считать полноценной судебной драмой. Слушание касательно родительских прав Селесты (Николь Кидман) стали эпицентром всех событий, и на кону не только будущее близнецов. Среди свидетелей оказалась вся «монтеррейская пятерка», и теперь женщин будут вновь допрашивать о ночи, когда погиб Перри. Правда, врать в этот раз будет еще опаснее – все боятся, что их поймают на лжесвидетельстве.
Начинается судовое заседание предсказуемо неприятно – Селесту допрашивают о мельчайших деталях ее личной жизни. Хочется верить, что тут сценаристы решили нагнать драмы, и что хоть в Калифорнии женщин, переживших домашнее насилие, не спрашивают о том, понравилось ли им то, что муж их регулярно избивал. На экране мелькают фотографии любовников миссис Райт, и порой кажется, что каждое оправдание героини все дальше уменьшает шансы на счастливый финал.
Надежда появляется только в последние минуты эпизода, когда униженная, растерянная и уставшая Селеста вдруг собирается с духом, встает на ноги и заявляет, что хочет участвовать в собственной защите. Первым делом она требует вызвать на допрос нового свидетеля – человека, который сможет раскрыть характер Мэри Луизы. В конце-концов, если суд приделяет столько внимания личной жизни Селесты, то почему бы не присмотреться поближе к человеку, который может оказаться новым опекуном близнецов?
Пока неизвестно, кто именно будет свидетельствовать о порядочности ее свекрови, но приятно видеть, что у Селесты наконец-то появился огонь в глазах. Возможно, ее спасителем окажется отец Перри – Мэри Луиза когда-то упоминала о том, что муж обвинял ее в смерти младшего сына. Вдруг мужчина сможет доказать, что его бывшая жена – вовсе не такая невинная милая бабушка, которой пытается казаться? Если он считает, что Мэри Луиза как-то связана со смертью их ребенка, то точно не даст женщине стать опекуньей внуков.
Потенциальное перемирие
Мэдди и Эда
Отношениям этой пары не помогали ни психологи, ни странные сеансы обьятиетерапии. И тут, когда казалось, что Эд (Адам Скотт) будет вечно огрызаться на свою супругу, Мэдди (Риз Уизерспун) использовала запрещенный прием – надела свадебное платье, чтобы напомнить мужу о лучших моментах их брака. Платье не застегивалось, Мэдлин была слегка пьяной, а сам драматический ход – ужасной клишированным, но трюк сработал. Причем, не только на сурового Эда, но и на меня – сцена оказалась банальной, но уж очень милой. Впрочем, она не решила главной проблемы – герой Адама Скотта все еще подозревает, что жена не совсем откровенна и что-то скрывает.
Мэдлин искренне хочет рассказать ему всю правду о смерти Перри, но Рената решительно против такой честности. Подозреваю, что Мэдди все равно расскажет Эду всю правду, но какими будут последствия? Что, если Эд передаст эту информацию полиции? Это было бы уж очень нехарактерным решением для персонажа, но мы все помним шокирующий финал второго сезона «Мисис Мейзель» – как после такого можно вообще доверять сценаристам? Хотя есть и повод надеяться на то, что последний эпизод будет без странных сюжетных поворотов – третьего сезона «Большой маленькой лжи», скорее всего, не будет, так что нет никакого резона заканчивать историю мозговзрывным клиффхэнгером.
Джейн не доверяет Корри (опять!)
Корри (Дуглас Смит) все же оказывается не полицейским – в предыдущей серии его просто не вовремя вызвали на допрос. Впрочем, Джейн все равно игнорирует своего поклонника большую часть эпизода. Девушку можно понять, у нее есть дела посерьезней – оказывается, копы знают о том, что Перри ее изнасиловал, и рассчитывают на то, что кто-то из мамочек проговориться. А тогда у всех остальных женщин будут очень, очень внушительные проблемы.
Вместо того, чтобы успокаивать подруг и следить за тем, чтобы никто не сболтнул лишнего, Джейн выбирает самую проигрышную линию борьбы – вступает в открытую конфронтацию с Мэри Луизой. Конечно, все это может быть использовано против Селесты – вы только представьте, как плохо будет выглядеть ситуация, если адвокат Мэри Луизы скажет, что подруги ее невестки пытались запугать женщину?
У Ренаты очередной срыв
Еще одна проблема второго сезона в том, что тут почти нет юмора – все смешные диалоги и сцены возникают исключительно из-за проблем Ренаты (Лора Дерн). На этой неделе наша любимая предпринимательница узнает о том, что Гордон не только довел их семью до банкротства, но и изменял ей с Джульеттой, няней Амабеллы. Рената выдает еще одну тираду (жду нарезку всех скандалов Ренаты из второго сезона!), 11 раз выкрикивает слово fuck в одной сцене и запихивает неверному супругу пачку салфеток в рот.
При всей моей любви к Лоре Дерн, такие сцены вызывают противоречивые чувства. С одной стороны, вечные скандалы становятся уж очень предсказуемыми – Ренате в каждой серии стабильно прописывают новую причину для истерики. С другой, это – единственное подобие разрядки смехом во втором сезоне. Без всех этих абсурдных криков и гиперболизированных скандалов последние серии были бы сплошным потоком страдальческих монологов.
Бонни и ее блокнот
Я искренне верю в то, что темп второго сезона пострадал от вмешательства Валле, но скучная сюжетная линия Бонни – однозначная вина Дэвида Е. Келли. И шестой эпизод даже не пытается исправить эту проблему – героиня Зои Кравиц все так же страдает, тоскливо смотрит вдаль и думает о том, не удушить ли мать подушкой. Сложно сказать, какие чувства больше движут протагонисткой – ненависть или сочувствие. С одной стороны, ей неприятно видеть маму в настолько беспомощном состоянии, а с другой – она никак не может простить женщине весь тот абьюз, который Бонни пришлось пережить в детстве.
К счастью, матрицид остается лишь в фантазиях героини. Согласитесь, убийство еще одного человека точно не улучшило бы и так сомнительную репутацию «монтерейской пятерки». Вместо того, чтобы покончить с матерью, Бонни выплескивает все свои переживания в блокнот и зачитывает свои претензии бессознательной женщине. При всей драматичности момента, сложно не проводить параллели с классической сценой из культовой подростковой комедии «10 причин моей ненависти», в которой Кэт Стрэтфорд зачитывает молодому Хиту Леджеру эмоциональное стихотворение о своих противоречивых чувствах. Остается надеяться, что никто случайно не найдет ярко-зеленый блокнот Бонни и не решит его полистать.
