Монстры и сочувствие: из чего состоит мир Гильермо дель Торо

В отличие от Линча, Кубрика и Тарантино, имя Гильермо дель Торо пока не добавили в Оксфордский словарь. Судя по всему, это лишь вопрос времени – у мексиканского режиссера настолько характерный стиль, что и когда-то его фамилия наверняка станет термином, описывающим узнаваемую эстетику. Рассказываем, без чего невозможно представить ленту оскароносного постановщика.

Викторианская культура

Когда дель Торо было три, родители отвезли мальчика в Диснейленд, где он зачарованно рассматривал дом с призраками и огромные статуи мультяшных чудовищ. Спустя год Гильермо впервые увидел труп – безголовое тело мужчины, лежащее на обочине. Чуть позже он посмотрел «Чудовище из черной лагуны» и очень расстроился, когда протагонистка и монстр по получили романтический хэппи-энд. В семилетнем возрасте он открыл для себя родительскую библиотеку, полную увлекательных рассказов, которые помогали ему забывать о скучных школьных буднях и оскорблениях со стороны одноклассников. Но любимым местом будущего режиссера все равно был был антикварный викторианский стол. Помимо эстетической ценности, главным достоинством этого древнего предмета интерьера были шухлядки, которые закрывались на ключ, и в которых Гильермо мог прятать свои рисунки, заметки и игрушки. К слову, среди игрушек был плюшевый оборотень, которого он сам и сшил.

Со временем любовь к викторианской культуре стала важной частью как фильмов дель Торо, так и его личной жизни. В недавнем интервью режиссер рассказал о том, что сейчас у него дома есть специальная библиотека, посвященная романам Диккенса, Уилки Коллинза, Говарда Лавкрафта и других писателей этого периода, а заодно – десяткам книг о Джеке-потрошителе. Ярче всего викторианская эстетика проявляется в недавнем «Багровом пике» дель Торо, но отсылки к этой эпохе присутствуют и в других работах режиссера. В «Хеллбое», например, присутствуют старомодные механические приспособления, напоминающие изобретения из ранней научной фантастики. К слову, самый распространенный оттенок в фильмах Гильермо – янтарный. Этот цвет подчеркивает сказочность истории, заодно напоминая зрителю о старых медных механизмах, которые так любит режиссер.

Король монстров

Знаменитые существа из фильмов дель Торо куда больше похожи на сложных антагонистов Мэри Шелли или Брэма Стокера, чем на современных чудовищ, чья единственная роль – напугать зрителя. Гильермо часто вспоминает, что «Франкенштейн» Мэри Шелли когда-то стал для него чем-то вроде Библии, потому что одинокий, отверженный обществом монстр уж слишком напоминал самого режиссера в юности. Неудивительно, что сейчас режиссер сравнивает персонажей ужастиков со святыми, а кинозрителей – набожных прихожан, сидящих в роскошно обставленном соборе.

При этом, настоящими злодеями чаще всего оказываются люди: фашисты в «Лабиринте Фавна», абьюзивные родители из «Багрового пика», нацисты из «Хеллбоя». В противовес монстрам, которые следуют своей природе и сеют хаос, антагонисты-гуманоиды пытаются контролировать всех вокруг и насадить свое понимание порядка. Единственное по-настоящему злое существо в работах дель Торо, которое не является человеком – бледнолицый из «Лабиринта Фавна», который поедает детей и является символом католической церкви.

Большинство монстров в бестиарии Гильермо вдохновлены европейскими ужастиками и британскими хоррор-сериалами, но иногда постановщик использует образы из японской культуры. Самый явный пример – кайдзю из «Тихоокеанского рубежа», которые некоторые фанаты считают плагиатом «Евангелиона». На самом деле, дель Торо никогда не говорил напрямую, что смотрел это аниме, так что вопрос остается открытым. Правда, тут стоит помнить, что и «Евангелион» частично напоминает старые японские телешоу токусацу.

Мексиканский фольклор и католицизм

Детское увлечение Гильермо мрачными историями и монстрами нравилось далеко не всем – строгая католическая бабушка режиссера осуждала интересы мальчика и регулярно придумывала жестокие наказания, которые отбили бы у него охоту читать страшилки. Любовь к мрачным сказкам у дель Торо никуда не делась, зато католицизм стал важной темой его работ. Практически в каждой ленте постановщика есть религиозный персонаж, ритуальный артефакт или существо, вдохновленное христианской мифологией. Во втором «Хеллбое», например, есть целый ходячий собор-монстр, а режиссерская версия «Мутантов» начинается с решительно богохульного кадра: посреди церкви лежит убитый священник, а за его спиной висит огромная надпись «Иисус спасает».

В то же время, традиционная для Мексики культура тоже насквозь пропитана мистицизмом – в сельских районах до сих пор пересказывают старые легенды о духах и призраках, а некоторые католические секты поклоняются олицетворению смерти. Дель Торо как-то говорил, что потусторонние создания – «ходячие метафоры», а не просто источники ужаса. И действительно – в «Хребте дьявола» приведения символизируют травмы испанского общества, пережившего гражданскую войну, а в «Багровом пике» – нежелание отпустить прошлое. Сам режиссер рассказывал в интервью, что ему нравится представлять духов «мыслями, застывшими в янтаре» – остатками былых дней, которые не дают живым двигаться вперед.

Дружба и грим

Невозможно представить фильм дель Торо без Рона Перлмана, Дага Джонса и безупречного грима. Рона Гильермо в шутку называет своим талисманом на удачу, но дело не только в теплых отношениях между мужчинами. Режиссер в интервью не единожды рассказывал, что Перлман – один из немногих актеров, который умеет быть и страшным, и очаровательным. С Джонсом дель Торо познакомился чуть позже – на досъемках «Мутантов», первого англоязычного фильма постановщика. Тогда Даг и Гильермо проговорили от силы пять минут, но успели найти общий интерес – любовь к классическим ужастикам студии «Хаммер». В следующий раз судьба их свела спустя пять лет, когда дель Торо искал актера на роль Эйба из «Хеллбоя».

И Перлман, и Джонс регулярно служат чем-то вроде белой канвы, на которой постановщик рисует определенный образ с помощью невероятно сложного грима. К слову, до того как начать режиссерскую карьеру, дель Торо был помощником легендарного голливудского визажиста Дика Смита (это он работал над макияжем для «Экзорциста») и даже основал собственную студию грима.

Повідомити про помилку

Текст, який буде надіслано нашим редакторам: