Эпизод первый (и второй)

География «Твин Пикса»

В отличие от первых сезонов «Твин Пикса», действие которых происходило почти исключительно в одноименном городке, сюжетные линии нового сезона разбросаны по всей Америке. Забегая наперед, это – одна из причин, по которым третий сезон скорее напоминает возвращение в киновселенную Линча в целом, а не просто в мир сериала. Количество актеров, знакомых нам по фильмографии режиссера, лишь усугубляет это впечатление: тут и Грейс Забриски, и Патрик Фишлер, и Бальтазар Гетти, и Наоми Уоттс и даже любимица режиссера Лора Дерн.

В первом эпизоде мы видим, собственно, Черный Вигвам, Твин Пикс, Южную Дакоту, Лас-Вегас и внезапно Нью-Йорк. Линч продолжает воспевать одноэтажную Америку как в «Голове-ластике», «Синем бархате», «Диких сердцем» и том же «Твин Пиксе». Впрочем, взгляд его по привычке как восторжен, так и ироничен, и даже полон едкого ужаса. Провинция, как темные уголки человеческого сознания, – прячет в себе дьявольское подсознательное.

Если фанаты сериала наверняка уже привыкли к танцующим карликам и причудливым диалогам, то огни ночного Нью-Йорка в «Твин Пиксе» – странное и очень неожиданное зрелище. Монструозный мегаполис (на примере того же Лос-Анджелеса) для Линча – мрачное очарование и пример упадка. Однако «глянцевость» манхэттенской многоэтажки, где развивается одна из ключевых сюжетных линий, отсекает маргинальность декораций (подобное случится и с пока что самой отчужденной сценой в высотке Лас-Вегаса). Мы наблюдаем за тем, как молодой сторож по имени Сэм (Бен Розенфилд) ночью и днем внимательно следит за пустой стеклянной коробкой (кажется, Линч даже не пытается хоть раз обойти излюбленную тему вуайеризма стороной). О стеклянной коробке юноша знает мало – лишь то, что там, вероятно, что-то может появиться.

Концентрат Линча

Уже на данном этапе приходит понимание, что перед нами концентрат стиля Линча. Первый эпизод — это преимущественно длинные экспозиции, которые режиссер не пытается оживить или замаскировать динамичным сюжетом. Характерный тон Дэвида Линча со странным сочетанием абсурда, сюрреализма и неуклюжих персонажей-эксцентриков то и дело пробивался в классическом «Твин Пиксе». Однако лишь спустя 25 лет нам, кажется, дали понять, насколько телевизионный формат 90-х сдерживал потенциал режиссера.

Будем откровенны, несмотря на свою прогрессивность, первые сезоны культового шоу нередко скатывались в посредственную мыльную оперу о подростковых чувствах. Изобретательные методы Линча ко второму сезону превратились в «рабочие» сюжетные инструменты, пока не скатились в само-клише. Новый «Твин Пикс» врывается в пространство Showtime в своей лучшей форме, но теперь приобретает более мрачный тон то ли провинциальной готики, то ли современного нуара, а в той самой кровавой сцене с прозрачным кубом – со всеми признаками слэшера.

Полено, которому все еще есть что сказать

Уходить слишком далеко от своего детища, тем не менее, ни Дэвиду Линчу, ни Марку Фросту вовсе не нужно. В самом Твин Пиксе все по-старому: доктор Джакоби (Расс Тэмблин) до сих пор носит свои разноцветные очки, Бен Хорн (Ричард Бэймер) управляет отелем и спорит с братом, а Люси и Эндрю (главная парочка полицейского отделения) сокрушаются, что агент Купер им даже открытку к Рождеству не прислал.

На радость фанатов здесь раскиданы музейные артефакты приемов из первых двух сезонов. Фонарик офицера полиции мигает («Он сломан, ничего не могу поделать») как когда-то мигала лампа в морге при первом опознании тела Лоры Палмер. Тогда производственный прокол так понравился Линчу, что тот приказал не чинить лампу. Герои сериала все так же пьют кофе, а брат Бена Хорна рассыпается в гастрономических эпитетах.

Вот только шерифов Трумэнов теперь двое. Пока один из них болеет, а второй – на рыбалке, главным стражем общественного порядка остается помощник Хоук (Майкл Хорс). Именно ему посреди ночи и звонит с загадочным посланием Дама с Поленом. Пожалуй, их разговор – один из самых трогательных моментов в первом эпизоде, особенно если учесть, что Кэтрин Коулсон умерла в 2015 году. Но разговор Хоука с Дамой ценен не только с сентиментальной точки зрения: всезнающее полено владеет информацией о судьбе агента Купера.

Тем временем, мы переносимся в Бакхорн, городок, который по странности среднестатистического жителя может посоревноваться даже с Твин Пиксом. Местные полицейские находят жертв жуткого двойного убийства (сцена с обнаружением тела – привет, любителю телесных изощрений — Финчеру). Подозрение падает на завуча местной школы Хэстингса (Мэттью Лилалрд). Во время его ареста жена лишь успевает возмутиться, ведь сегодня они ждали к ужину гостей. Кажется, деконструкция американской мечты остается близкой темой для Линча и спустя 25 лет. Несмотря на все улики и явную скрытность Хэстингса, подозреваемый искренне удивлен, когда ему сообщают о смерти девушки и бормочет что-то о снах. Не имеем ли мы дело с очередным демоническим существом, захватившим человеческое тело?

Два Купера

К слову о демонах. Пока агент Купер заключен в Черном Вигваме, принявший его облик Боб свободно разгуливает по нашему миру. Выглядит Купер устрашающе – он брутален, волосат и убивает всех, кто смеет оказаться на его пути. Куда именно ведет путь злого Купера, неизвестно, зато хотя бы две сюжетные линии первых серий пересекаются: Купер-Боб заглядывает домой к жене арестованного Хэстингса (которая не слишком удивляется внезапному гостю). Наблюдая за злодеяниями двойника, сразу вспоминаешь «Синий Бархат», где герой Маклахлена тоже заигрывал с темной стороной.

А настоящий Купер в это время наконец-то обретает надежду покинуть Черный Вигвам. Об этом ему сообщает (загадками, конечно) Лора Палмер. Появление в сериале «главной женщины Твин Пикса», да и сами сцены с Черным Вигвамом – работа Линча-авангардиста. Красная комната всегда была местом уединения Линча как творца. Мягкая направляющая рука Марка Фроста часто приземляла «Твин Пикс» до реалий телевизионной драмы. К счастью, в Черный Вигвам для сценариста вход закрыт.

Лора Палмер снимает собственное лицо, за которым скрывается неземное сияние и произносит фразу, которая пойдет прямиком в цитатник Лоры: «I’m dead… and yet, I’m alive». Руку Майка теперь воплощает не карлик (нам будет не хватать его танцев), а подобие электрического дерева с чем-то вроде говорящего мясистого мозга (или дальнего родственника ребенка из «Головы-ластика»).

Тем временем демонический Купер не горит желанием возвращаться в свое измерение. Сцена убийства полураздетой Дарии, к сожалению, напоминает нам о том, что не зря Линча иногда обвиняют в фетишизации насилия над женщинами. Впрочем, оправдаем это любовью режиссера к нуарам. Намного любопытней выглядит следующий телефонный разговор Купера. По голосу в его собеседнике можно узнать Филиппа Джеффриса, агента, исчезнувшего в Южной Африке (в фильме-приквеле его играл Дэвид Боуи).

Последние минуты серии – ностальгическая экскурсия в придорожный бар «Bang Bang», которая вызовет сентиментальную улыбку. Здесь все также сидит Шелли Джонсон (Мэдхен Эмик), а переживший аварию Джеймс Херли (Джеймс Маршалл) смотрит на нее тем же влюбленным взглядом, которым некогда провожал Лору, а потом – Донну. Время здесь как будто остановилось, кроме, разве что музыкального репертуара. Вместо Джули Круз теперь играет синти-поп группа Chromatics. Проснись, Твин Пикс, ты в 2017-м.

Вердикт: Дэвид Линч – по-прежнему мастер тревожных нарративов. Он продолжает использовать тишину как оружие, а неподвижность как мучительный саспенс. Режиссер не боится быть смешным в своем криминальном абсурде и минималистичным в музыкальном оформлении. Правда, аскетичный музыкальный ряд – относительно новый прием для музыкофила-Линча. Автор неспешно наращивает иррациональный сюжет без надежды на объяснение. В современном ТВ любому другому такое бы не простили. В этом смысле режиссер, конечно, играет с огнем. Его погружение в стилистику сюрреалистического сна может растянуться в продолжительный кошмар, в котором нам жить еще 16 эпизодов. Ну и пусть.