Эпизод 3: «Длинная ночь»
Первые анонсы восьмого сезона сопровождались слухами о ней — длинной ночи. С комментариями авторов о самой масштабной экранной битве в истории ТВ и кинематографа, ажиотаж вокруг третьего эпизода достиг наивысшего уровня. Так что когда пришло время встретиться лицом к лицу с мертвецами, мы казалось бы, были готовы. Едва ли.
Впрочем, несмотря на образцовый тон истории, сюжетно она понесла несколько потерь не хуже, чем на поле битвы. Размышляем, как «Длинная ночь» задала новый канон в военной постановке и оставила парочку открытых и путанных финалов.
Против тьмы и забвения
Мигель Сапочник может вздохнуть с облегчением — постановщику удалось превзойти самого себя, потому что третья серия с легкостью переплюнула и «Битву Бастардов» и «Суровый дом» по уровню съемки и освоения пространства на поле битвы. Данный эпизод — настолько впечатляющее достижение в кинопроизводстве, что даже ставит под вопрос массовые экшн-сцены MCU, а по эмоциональному накалу с легкостью становится в один ряд с битвой при Хельмовой Пади во «Властелине колец: Две Башни».
Сапочнику удалось запечатлеть немыслимую дезориентацию и хаос в зоне войны, постоянно занимая позицию одного из воинов на поле битвы. Субъективная камера неотрывно следует за Сэмом в начале эпизода, после чего плавно переходит на встревоженного Тириона, а дальше к Брану и Теону. Сцена с Арьей и мертвецами в библиотеке снята в лучших традициях хоррора, а то как режиссер добывает саспенс из тишины оценил бы даже сам Хичкок. В эпизоде, полностью состоящем из столкновения живых и мертвых, первые десять минут — самое страшное, что когда либо показывали в рамках военной постановки. Абсолютная тишина и кромешная тьма, как метафора забвения, которое вот-вот накроет Вестерос. Кстати, саунд-дизайн эпизода заслуживает отдельной похвалы, а прием «вакуумного звука» — явный кивок в сторону открывающей сцены «Спасти рядового Райана» Стивена Спилберга.
Винтерфелл, будучи местом рождения и домом доблестных Старков, стал оплотом ужаса и разрушения — своеобразная инициация для протагонистов — потерявших детство Джона, Сансы, Брана и Арьи, у которых здесь хватает леденящих душу моментов. Перед нами вновь череда мастерски снятых сцен одним кадром. Подобно «Битве бастардов», Сапочник опускает зрителя с небес на землю — в эпицентр боя, где клаустрофобное чувство паники и неразберихи доминируют над пафосом сражений на мечах.
Ручная камера, в тряске преследующая протагонистов — все еще самый сильный прием режиссера. Впрочем, это не уменьшает величие и размах общих планов — от Мелисандры, зажигающей мечи дотракийцев, до магического «боевого танца» драконов — когда Дрогон, Рейгал и Визерион сошлись в небесной схватке над Винтерфеллом.
Плечом к плечу
Что сделало этот эпизод настолько герметичным и впечатляющим? Правильный баланс между экшном и диалогами. В «Долгой ночи» самое малое количество реплик за всю историю сериала — кажется, всю болтовню шоураннеры исчерпали на первых двух сериях. Однако Сапочнику удалось показать даже несколько по-настоящему трогательных сюжетных поворотов с полным эмоциональным спектром перед лицом смерти.
Тирион и Санса подарили нам надежду на новую power couple «Игры Престолов». Особенно с тех пор, как Дени и Джон в замешательстве по поводу своего родства (а значит и соперничества за Железный Трон). В крипте бывшие супруги успевают обсудить свой недолговечный брак и трепетно держаться за руки, прячась от мертвецов.
Казалось бы, самый бесчувственный воин Сандор Клиган переживает настоящую паническую атаку, наблюдая, как мертвецы карабкаются по стенам Винтерфелла, после чего видит бесстрашную Арью в бою и бросается ей на помощь, наплевав на собственный страх. Берик Дондаррион из последних сил перекрывает собой путь для мертвецов, чтобы дать младшей Старк и Псу убежать, пока трупы вгрызаются в его тело. По некоторым сценам видно, с каким трепетом Сапочник подошел к «режиссуре смертей».
Дейенерис, кажется, прошла все возможные испытания войной в пределах одного боя — от поединка с Королем ночи верхом на драконах, до первых попыток махать мечом в окружении мертвецов, от которых смертельно раненный Джорах защищал королеву. Кхалиси пережила не одну потерю, но только держа на руках умирающего Мормонта позволила себе так рыдать, что зритель невольно утирал слезу.
Тяжело представить более crowd-pleasing сцену, нежели убийство Короля Ночи Арьей. В «Игре престолов» хватало смертей, которых мы преданно ждали — убийство Джоффри, Рамси или даже Уолдера Фрея. Однако от первой боевой сцены Арьи в этом эпизоде и до самого финала, экранное время этого персонажа иначе чем showstopping scenes не назовешь — блестящая инициация для младшей Старк. К тому же, тяжело не заметить, как данная сцена перекликается с «Возвращением короля», где не «доблестный муж», а женщина (Эовин) поразила Короля-чародея Ангмара.
Многие наверняка ждали, что в дуэли Король Ночи сойдется с Джоном. Но их долгожданная совместная сцена подорвала все каноны героя-одиночки. Вместо боя на мечах, предводитель белых ходоков поднял всех мертвых на ноги, убив всякую надежду на то, что в Винтерфелле к рассвету останется хотя бы одна живая душа. Сюжетная кульминация бастарда еще впереди, а пока что пусть даст дорогу младшей Старк.
Героические потери и сюжетные поражения
К горькому от ужасов войны послевкусию добавился один важный нюанс — ощущение того, что авторы явно бояться убивать своих героев так же легко, как делали это в предыдущих сезонах. Конечно же, смотреть, как умирают протагонисты — не самое приятное занятие. Однако анонсируя величайшую битву живых и мертвых, зритель явно готовился к большему количеству потерь.
По правде, Берик, Эдд и Джорах были фаворитам пасть на поле боя с тех самых пор как стало известно, что в Винтерфелл идут мертвецы. Теон и Мелисандра выполнили свою нарративную функцию — их сюжетные арки замкнулись на впечатляюще срежиссированных смертях. При этом самой душераздирающей и героической стала кончина Лианны Мормонт. Удивительно, но персонаж с самого начала задумывался исключительно для одной-двух сцен, но получил такую любовь публики, что задержался до финального сезона «Игры престолов». В таком случае сюжетное решение ее смерти одно из лучших — умирая в руке у великана, Лианна делает последнюю попытку и поражает его в глаз — миф об Одиссее и Циклопе в действии.
При том что Бриенна, Джейме и Сэм были множество раз на грани смерти, авторы почему-то поберегли их для другой высшей цели, о которой нам еще предстоит узнать. Впрочем, даже не такое сюжетное решение оставило много вопросов. Куда интересней было бы узнать, с какой целью «пропадал» Бран, когда переселялся в тело ворона? Герой явно не пытался помочь стратегически и уж тем более никого не предупредил о том, что Король ночи запланировал восстание мертвецов. Чем так долго были заняты в небе Джон и Дени в то время, как могли сжигать дотла мертвецов, осаждающих Винтерфелл. Как Арья пробралась через ораву Белых ходоков, чтобы неожиданно атаковать Короля Ночи? И что в конце концов случилось с Призраком, который рванул в бой с первой же сцены эпизода. Такие упущения пусть и подрывают логику шоу, но, к счастью, не критические и скорее просто расставлены здесь в виде отвлекающих факторов для усиления зрительского напряжения.
Тяжело поверить, но после стольких сезонов нагнетания мрачной и таинственной атмосферы вокруг Белых ходоков, ледяных монстров достаточно быстро уничтожили в пределах одного эпизода. Вероятней всего, мы не узнаем ни мотивацию Короля Ночи, ни мифологию ходоков в общем.
Возможно именно поэтому такой впечатляющий в своей постановке эпизод даже может слегка разочаровать в финале. В конечном итоге решающая битва случится в умах протагонистов — от выбора Дейенерис, Джона и Серсии зависит будущее Вестероса. Вот только закрадывается вопрос: развернув настолько эпическое побоище но побоявшись при этом убить парочку ключевых игроков, сможет ли «Игра престолов» по-настоящему шокировать нас в финале?
Превью четвертой серии:
