«Большая маленькая ложь»: первая серия

С возвращением в Монтерей! Надеемся, вы соскучились по мечтательным сценам у моря, фантастическим пейзажам богатого калифорнийского городка и, конечно, загадочным протагонисткам «Большой маленькой лжи». Второй сезон мини-сериала до последнего казался сомнительной затеей — весь роман-первоисточник уже экранизировали, да и сама история казалась вполне завершенной. Когда мы в последний раз видели центральных героинь, все выглядело так, будто они получили заслуженный хэппи-энд: дамы расслаблялись на пляже, попивая розовое вино и наблюдая за резвящимися детьми. Что ж, иногда для крепкой дружбы нужно просто вместе соврать полиции о смерти абьюзивного домашнего тирана. И все же, настолько успешный проект не мог остаться без продолжения, и вот перед нами второй сезон «Большой маленькой лжи», а у протагонисток — новые проблемы.
Рассказываем, что произошло с каждой из них в премьерном эпизоде. А заодно — рассказываем, почему мы теперь мечтаем о том, чтобы Мэрил Стрип присоединилась к актерскому составу всех-всех сериалов на свете.
Ночные кошмары Селесты

Первый эпизод начинается и заканчивается практически идентичной сценой — тревожным сном Селесты (Николь Кидман). В подсознании женщины переплетаются конфликтующие образы — воспоминания о периодически счастливой семейной жизни с Перри (Александр Скарсгард) и жуткие сцены домашнего насилия с его же участием. Если в прошлом сезоне героиня Николь Кидман боролась с двумя противоречивыми чувствами — любовью к мужу и страхом за собственную жизнь, то сейчас к этой горючей смеси добавилось ещё и ощущение личной ответственности за его смерть. В придачу ко всему, Селесте приходится постоянно скрывать свои переживания, ведь над душой маячит якобы доброжелательная, но уж очень подозрительная свекровь.
Если бы два года назад кто-то сказал, что «Большую маленькую ложь» можно улучшить, добавив в историю образ придирчивой свекрови, мы бы точно не поверили. Ведь что может быть более стереотипным? И все же, появление Мэри Луиз — главный козырь второго сезона. Во-первых, потому что маму покойного Перри сыграла, внимание, легендарная Мэрил Стрип, обладательница Х «Оскаров» и несравненная королева Голливуда. Во-вторых, сам персонаж прописан чертовски удачно. Что скрывает эта застенчивая, но крайне прямолинейная женщина? Подозревает ли она о том, что ее сын был не только красавцем и успешным бизнесменом, но и агрессивным социопатом, склонным к рукоприкладству и неконтролируемым вспышкам гнева?
Некоторые фанаты сериала уже предполагают, что Перри унаследовал темперамент и умение скрывать свою жестокость именно от матери. На это могут намекать две сцены — когда Мэри Луиз сообщает своим внукам, что «главное — быть вежливыми мальчиками», и когда она оправдывает их агрессию друг к другу, объясняя это тем, что они вполне резонно сердятся на мир вокруг.
Амбиции Мэделин

На первый взгляд может показаться, будто героиня Риз Уизерспун вполне неплохо справляется с пережитым опытом — Мэделин Марта Маккензи нашла новую работу и с новыми силами пытается заполучить звание мамочки года. Впрочем, за энергичностью протагонистки скрывается повышенная нервозность — в этом сезоне Мэделин ещё более помешана на собственных нереализованные амбициях. Ярче всего это проявляется в сценах с ее дочерью, которая все ещё не пережила фазу подросткового максимализма и бунтует против системы, как может. Например — решительно отказывается поступать в университет, а собирается работать в благотворительном стартапе.
Любопытно, что именно миссис Маккензи быстрее всего вступает в конфронтацию с героиней Мэрил Стрип. Мама Перри сразу начинает давить на Мэделин, напрямую заявляя, что не доверяет невысоким людям. Хотя под конец серии персонажи и заключают что-то вроде перемирия, их конфликт явно не окончен. Интересно, во что именно он перерастёт?
Новая жизнь Джейн

Если бы мы выдавали призы за быструю поправку от психологической травмы, пережитой в ночь школьного фандрайзера, то Джейн (Шейлин Вудли) получила бы серебро — девушка наконец-то перебралась в более симпатичный дом, нашла новую работу и перестала постоянно думать о насилии со стороны Перри. Она собирает Зигги в школу под Bad Reputation Джоанн Джетт, а затем беззаботно танцует на пляже под Mystery of Love Суфьяна Стивенса – что может быть более ярким показателем эмоциональной стабильности? В начале серии даже показалось, будто у Джейн появится новый любовный интерес — симпатичный коллега из городского аквариума явно заигрывал с героиней. Впрочем, довольно быстро выяснилось, что парень не сильно заинтересован в девушке (а если и заинтересован, то странно это проявляет), но его привлекает сам факт знакомства с одной из «монтерейской пятеркой».
Посмотрим, что как их общение будет развиваться дальше, но пока нам показали блестящую деконструкцию классической ромкомовской сцены «милое знакомство на пляже». А вот реакция Джейн отчетливо демонстрирует, что девушка может сколько угодно петь о том, что она don’t give a damn about her bad reputation, но ей крайне неприятно чувствовать, что в городке о ней до сих пор сплетничают.
Идиллия Ренаты

А вот золото за быстрое преодоление ПТРС придётся отдать Ренате — героиня Лоры Дёрн наконец-то полностью довольна собственной жизнью. Настолько, что устроила торжественную фотосессию на фоне своей роскошной веранды, ещё и нарядилась в что-то вроде красного и очень блестящего костюма марвеловской супергероини.
Мы бы порадовались за успех протагонистки, но что-то подсказывает, что эта идиллия не будет вечной. Как минимум, потому что пока Рената позировала на веранде, ее муж сердито и одиноко пил, наблюдая за игрушечными поездами. Если это не показатель надвигающихся проблем, то я не знаю, как сценаристы ещё могут намекать на драму. К слову, ещё одной причиной для конфликтов может стать то, что Рената явно мечтает видеть в Амабелле не менее успешную и решительную девушку, чем она сама. А дочь, судя по всему, пошла в отца — такая же тихая, покладистая и стеснительная. Страшно представить, что же будет, когда героиня Дёрн поймет, что что-то идёт не по ее плану. Если вам нужно напоминание о том, насколько она прямолинейна и упряма, то вот пример – в этом эпизоде Рената проталкивалась сквозь колонну марширующих музыкантов, лишь бы не идти в обход и не тратить лишнюю секунду на ожидание.
Тревога Бонни

Уж кто совсем не справляется с воспоминаниями о той судной ночи, так это Бонни (Зои Кравиц). Девушка сомневается в том, правильно ли она поступила, соврав полиции, и молча страдает, отказываясь обсуждать пережитое. Несмотря на то, что в конце первого сезона казалось, будто она начала сближаться с остальными героинями, протагонистка отказывается общаться с Мэделин и остальными. Ее отношения с мужем становятся настолько напряженными, что тот просит Эда (Адам Скотт, которого вы наверняка знаете по «Паркам и зонам отдыха» или «Хорошему месту») поговорить с Бонни. Да, бывший муж Мэделин просит ее нынешнего мужа пообщаться с его женой и выяснить, все от у неё в порядке.
Хочется верить, что в этом сезоне героиню Кравиц наконец-то полноценно раскроют, ведь до этого она была довольно аморфной девушкой-мечтой с замашками хиппи. Мы не знаем ничего о ее прошлом, толком не видели ее отношений с мужем и не догадываемся, как она на самом деле относится к Мэделин, Селесте, Джейн тли Ренате. Было бы хорошо, если бы сценаристы видели в ней не только источник тревоги для центральных героинь (рискнёт ли она рассказать правду полиции?), но и живого человека.
Случайные мысли
— Пожалуй, самая забавная теория касательно Мэри Луизы, которую пока пришлось встретить в сети, неожиданно касается фильма «Мамма Міа!». Как вы наверняка помните, сюжет первой части заключался в том, что дочь героини Мэрил Стрип пыталась узнать правду о том, кто же ее отец, и пригласила на свою свадьбу трёх экс-кавалеров своей матери. Одним из них был Стеллан Скарсгард, который, конечно же, является родным отцом Александра Скарсгарда. Означает ли это, что «Мамма Міа!» и «Большая маленькая ложь» существуют в одной единой киновселенной? Шутки шутками, но на такой кроссовер мы бы посмотрели.
— Ещё один любопытный факт: настоящее имя Мэрил Стрип — Мэри Луиза. Вот вам совпадение.
— После ухода режиссера Жана-Марка Валле, съёмка сериала стала немного менее мечтательной и более документальной, а монтаж — резким. Можно, конечно, кривиться и говорить, что все уже не то, но такой стиль даже больше подходит новой главе в жизни «монтерейской пятерки».