Дрессированный прогресс в объективе Фрица Ланга
В рамках последнего Книжного Арсенала киевской публике была представлена выставка, название которой наверняка взбудоражит умственные рецепторы киномана – «Metropolis. Прошлые утопии будущего». Уже на уровне дизайна постера, экспозиция отсылала к немой антиутопии 1927 года немецкого режиссера-экспрессиониста Фрица Ланга. К тому же в этом году лента отметила 91-летие со дня выхода на большой экран. Кажется, это хороший предлог вспомнить об образе города будущего и непростой истории фильма «Метрополис», который стал своеобразной «иконой» в создании айдентики современных научно-фантастических фильмов – от «Бегущего по лезвию» до «5 элемента».
Вавилон – Нью-Йорк
Рассуждая об истоках, пусть даже вскользь, нельзя обойти стороной исторический контекст, который достаточно часто становится важнейшей составляющей в определении лейтмотива художественного произведения. Германия начала 20-х – это куда больше растущая пропасть между социальными классами, спровоцированная послевоенной разрухой, контрибуциями и сломленным (поэтому несогласным с бедственной действительностью) общественным духом. И пусть работа над фильмом проходила уже в 1926 году – стабильном и во многом дающим надежды на улучшение – именно предшествующие «разрушительные» события стали катализатором к отображению в антиутопии – и экранной, и письменной. Книжный вариант «Метрополиса» создавался параллельно с написанием сценария к фильму женой и союзницей Фрица Ланга Теа фон Харбоу.
Главный визуальный прообраз футуристического города на экране – Нью-Йорк того времени, который вдохновил Фрица Ланга и художника Эриха Кеттльхута в буквальном смысле нарисовать его в кино, только с одной поправкой – новой Вавилонской башней, дополняющей концептуальный ансамбль режиссерского замысла. Почему Нью-Йорк? Как говорил Ильф и Петров: «Здесь электричество поднято до уровня дрессированного животного в цирке. Здесь его заставили кривляться, прыгать через препятствия, подмигивать, отплясывать. Спокойное эдисоновское электричество превратили в дуровского морского льва. Оно ловит носом мячи, жонглирует, умирает, оживает, делает все, что ему прикажут. Электрический парад никогда не прекращается…», – именно этот немеркнущий ритм в соединении с глубокой дифференциацией сословий и поразил Фрица Ланга, ведь в нем отображались великолепие и ужас человеческого развития. Собственно для трансляции двойственности духа времени «Метрополис» и требовал синтеза нового и старого – технократии современности с вечной легендой, разделившей мир (Вавилон).
Ритм прогресса
Очертив ориентиры повествования, Ланг принялся к созданию кинофантазии на тему города будущего. Существует уйма мифов о многотысячном количестве статистов, задействованных на съемках, но сам режиссер в интервью 1972 года опровергал подобную информацию, рассуждая над тем, что необходимо правильно использовать камеру и ракурс. Например, трехминутная сцена легенды о Вавилонской башне – однозначно научное пособие «как искусно задействовать массовку». Конечно, приписывать все исключительно техническим приемам будет нечестно, ведь без серьезных капиталовложений достигнуть финальной культовой картинки не смог бы ни один режиссер. Киностудия UFA, на которой собственно и снимался «Метрополис», выделили колоссальную сумму на реализацию концепции Ланга – 5 млн. марок (самый высокий бюджет за всю историю немецкого немого кино). Такая невиданная щедрость обуславливалась верой в коммерческий успех проекта, чего (спойлер) отнюдь не произошло и даже наоборот. «Метрополис» стал убыточным фильмом, чья смысловая противоречивость сподвигла прокатчиков к сокращению хронометража и «авторской» склейке, игнорирующей логику сюжета.
Над визуальным воплощением футуристической драмы работал ведущий немецкий оператор Карл Фройнд, художник Эрих Кеттльхут и архитектор Валтер Шульце-Миттендорф. Фройнд смог наполнить «Метрополис» выраженным безумием кадров, усиливающим монументальность ленты; Кеттльхут создал архитектуру и дизайн города-монстра, разработав массу эскизов и изображений для передачи гигантских масштабов и углубления перспективы. Особый же интерес вызывает робот Мария (чей образ напрямую ассоциируется с фильмом), а точнее костюм, спроектированный Вальтером Шульце-Миттендорфом из специального пластика, затвердевающего на воздухе. Команда была сверхпрогрессивной, свежей и явно работала на опережение времени.
И идея хорошая, и специалисты вдохновленные, и в деньгах потребности нет, но даже столь располагающие аспекты не могут застраховать фильм от конечного провала в прокате и непринятия публикой. «Метрополис» сокращали, урезали (что привело к утрате оригинальной версии), трансформировали под локальные каноны – изощрялись, как могли, а все из-за противоречивой семантики, заложенной Лангом, о которой, собственно, и стоит поговорить далее.
«Посредником между головой и руками должно быть сердце»
Остроконечный вертикальный город, как динамичная машина, открывается зрителю буквально со вступительных сцен – это целостный организм, пышущий сквозь гигантские трубы индустрии. Метрополис состоит из двух уровней: верхний – элитарное общество высшего класса, нижний – «муравейники» пролетариата. Привилегированная «тусовка» развлекается что есть силы на крышах небоскребов, в то время как в подземелье обитают своей жалкой жизнью «рабы». Социальный фарс усугубляется огнедышащей экспрессией промышленности (об этом сцена Молоха – катастрофическое поглощение рабочих дьявольской машиной) – отталкивающей, бесконечной – как предвидение реальной судьбы человечества.
Сюжетная составляющая сводится к емкой цитате: «Посредником между головой и руками должно быть сердце», – что определяет лейтмотив киноленты как поиск разрешения раздора, погубившего Вавилон. Но по правде, визуальная часть фильма куда интереснее, нежели сюжет о неравенстве социума и неумении договариваться. Нового здесь, согласитесь, ничего нет, особенно, если копаться в литературном жанре антиутопии, где критика государства и общества начинается еще с «Левиафана» Томаса Гоббса и продолжается Замятиным, Брэдбери, Уэлсом, Оруэллом.
Но «Метрополис» Фрица Ланга – не просто город 2026 года, это олицетворение библейской притчи в новом прочтении, это тоталитарная эстетика мегаломании, граничащая со смысловыми упадками по типу «любви до гроба». И только режиссерский талант Фрица Ланга и титанический труд команды послужил дальнейшему культовому статусу фильма. Ведь чего не отнять у «Метрополиса», так это его безупречной футуристической визуализации, ловко зафиксированной на камеру и ставшей источником вдохновения в искусстве.
Express yourself
Невзирая на коммерческое фиаско, эстетика «Метрополиса» оказала масштабное влияние на всемирный культурный контекст, запустив волну рефлексии и подражания. Прообразом футуристического города вдохновлялись Ридли Скотт, Терри Гиллиам, Люк Бессон, Алан Паркер, Девид Финчер, Фреди Мерькьюри и многие другие.
Так нео-нуарный образ мерцающего ночного мегаполиса в «Бегущем по лезвию» Ридли Скотта наполнен аллюзиями к дизайну Метрополиса. Да и постановка перспективы наряду с общей архитектоникой в точности тяготеет к видам «Вавилона». Схожие приемы использовал и Терри Гиллиам в создании объемной антиутопии «Бразилия» – это та же «ланговская» феерия визуальной айдентики технократии. А в фильме «The Wall», в сцене о школе, Алан Паркер прямо отсылает зрителя к ранее упоминавшейся сцене «Молоха», где люди-муравьи уготованы на уничтожение машиной системы.
Музыка также полна «пасхалок» из «Метрополиса», яркий пример – клип Мадонны «Express Yourself», снятый Девидом Финчером. Знакомые виды города будущего всплывают буквально с первых секунд (прямо как в фильме). Опять же, излюбленная сцена «пожирающей машины», образы рабов-рабочих и плавно двигающаяся Мадонна, как аллюзия к представительницам элитарного общества, развлекающимся в верхнем городе. Еще дальше пошли немцы Kraftwerk, интерпретировавшие «Метрополис» в одноименную электронную композицию для альбома «Man-Machine». Название альбома также является прямой отсылкой к теме индустрии и роботизации, затронутой режиссером-экспрессионистом в 1927 году.
Вопрос актуальности не был бы раскрыт полностью без упоминания города главного супергероя вселенной DC, ведь название столица Супермена получила в честь «Метрополиса» Ланга. А в 1996 году вышел комикс Superman’s Metropolis (один из трилогии, вдохновленной немецким экспрессионистским кино) – издание интересно неким «спин-оффом» культовой ленты, где именно Супермен выступает в качестве медиатора между головой и руками (в фильме проводником выступало сердце).
Конечно, рассуждать о «Метрополисе» и препарировать его под разными углами можно бесконечно долго, но по сути Фриц Ланг стал пионером и революционером фантастики в ее современном понимании, ведь смог превознести фильм на уровень, последствиями которого кормится Голливуд и сейчас. Интересен также момент распространения влияния – от кино (что понятно) до музыки. Всеобъемлющий масштаб и психологическое воздействие ленты завораживает, что уже говорит о надобности хоть разок и одним глазом (но все же лучше двумя, оно того стоит) взглянуть на некий «эталон» жанра и сделать собственные выводы касательно его значимости в истории кино и истории в целом. Как говорится – классику нужно знать в лицо!
Madonna – Express yourself
«Бразилия» (реж. Терри Гиллиам)
